Вы правы, Игорь Леонидович: я человек (и ничто человеческое, как-то последствие грехопадения, выразившееся в надкусывании/познании/ Добра и Зла) мне не чуждо. А не была бы человеком, — верила бы… в Амбивалентность.))
Вот, собственно, из-за чего-то этакого я и злилась тогда постфактум (сказать «Я верую в Амбивалентность!» на камеру — вот было бы пикантно для начинающей журналистки! — а то «в Добро» — фи, банальность!).
Подозреваю, что затевать здесь вечный, как мир, диспут об определении Добра, не входило на самом деле в Ваши планы (хотя во времена Сократа философы на это ещё дерзали)? Однако невинную простоту моего девичьего ответа мы с Вами сейчас прибьём вполне эффективно...))
Отвечу словами самого Сократа (о душе, если верить Платону, сказанные, не о Добре):
— Есть вещи, о которых нельзя сказать, каковы они, но можно попробовать сказать, чему они подобны...
(Так Сократ объяснял механизм воздействия метафоры, когда значение области пересечения двух категориальных множеств распространяется в восприятии субъекта на оба этих множества.)
Попробую сказать, чему подобно Добро в глазах человека. Оно подобно Солнцу на восходе: с какого бока ты на него ни посмотри, всё будет Солнце (в 2 аспектах — «светоносности» и «благодатности»)!
Объективного Добра нет, а субъективное Добро — то, что светоносно и благодатно для всего множества тех, кто этот субъект составляет (для совокупного Человечества всех эпох и для каждого его представителя в отдельности).
Знать, есть ли такое Добро, мы не можем, но верить в него нам ничто не мешает. Практическая же максима, вытекающая из этой веры, в психотерапии, например, звучит предельно просто, как и в медицине: «Не навреди!»
Веря в Добро, не навредить никому стараюсь.
(А за третий «плюсик» спасибо! :)
Для того, чтобы оставить комментарий, войдите или зарегистрируйтесь.